Неточные совпадения
Солнце закатилось, и ночь последовала за днем без промежутка, как это обыкновенно бывает
на юге; но благодаря отливу снегов мы легко могли различать дорогу, которая все еще
шла в гору, хотя уже не так круто.
Он был сыном уфимского скотопромышленника, учился в гимназии, при переходе в седьмой класс был арестован, сидел несколько месяцев в тюрьме, отец его в это время помер, Кумов прожил некоторое время в Уфе под надзором полиции, затем, вытесненный из дома мачехой,
пошел бродить по России, побывал
на Урале,
на Кавказе, жил у духоборов, хотел переселиться с ними в Канаду, но
на острове Крите заболел, и его возвратили в Одессу. С
юга пешком добрался до Москвы и здесь осел, решив...
Адмирал отпустил их, приказав
идти на Ликейские острова, и мы, поставив все паруса, 24-го января покатили по широкому раздолью
на юг.
Вы любите вопрошать у самой природы о ее тайнах: вы смотрите
на нее глазами и поэта, и ученого… в 110 солнце осталось уже над нашей головой и не
пошло к
югу.
Мы с Дерсу прошли вдоль по хребту. Отсюда сверху было видно далеко во все стороны.
На юге, в глубоком распадке, светлой змейкой извивалась какая-то река;
на западе в синеве тумана высилась высокая гряда Сихотэ-Алиня;
на севере тоже тянулись горные хребты;
на восток они
шли уступами, а дальше за ними виднелось темно-синее море. Картина была величественная и суровая.
27 сентября было посвящено осмотру реки Найны, почему-то названной
на морских картах Яходеи-Санка. Река эта длиной 20 км; истоки ее находятся в горах Карту, о которых будет сказано ниже. Сначала Найна течет с севера
на юг, потом поворачивает к юго-востоку и последние 10 км течет к морю в широтном направлении. В углу, где река делает поворот, находится зверовая фанза. Отсюда прямо
на запад
идет та тропа, по которой прошел А.И. Мерзляков со своим отрядом.
На следующий день мы с Дерсу вдвоем решили
идти к
югу по берегу моря и посмотреть, нет ли там каких-нибудь следов пребывания Хей-ба-тоу, и, кстати, поохотиться.
На другой день с бивака мы снялись рано и
пошли по тропе, проложенной у самого берега реки.
На этом пути Нахтоху принимает в себя с правой стороны два притока: Хулеми и Гоббиляги, а с левой — одну только маленькую речку Ходэ. Нижняя часть долины Нахтоху густо поросла даурской березой и монгольским дубом. Начиная от Локтоляги, она постепенно склоняется к
югу и только около Хулеми опять поворачивает
на восток.
Отсюда, сверху, открывался великолепный вид во все стороны.
На северо-западе виднелся низкий и болотистый перевал с реки Нахтоху
на Бикин. В другую сторону, насколько хватал глаз, тянулись какие-то другие горы. Словно гигантские волны с белыми гребнями, они
шли куда-то
на север и пропадали в туманной мгле.
На северо-востоке виднелась Нахтоху, а вдали
на юге — синее море.
Горный хребет, о котором здесь
идет речь, начинается около Имана и
идет к
югу параллельно реке Уссури в направлении от северо-северо-востока к юго-юго-западу так, что
на запад от него будет река Сунгача и озеро Ханка, а
на восток — река Даубихе.
Как только начала заниматься заря, пернатое царство поднялось
на воздух и с шумом и гамом снова понеслось к
югу. Первыми снялись гуси, за ними
пошли лебеди, потом утки, и уже последними тронулись остальные перелетные птицы. Сначала они низко летели над землей, но по мере того как становилось светлее, поднимались все выше и выше.
Чем более мы углублялись в горы, тем порожистее становилась река. Тропа стала часто переходить с одного берега
на другой. Деревья, упавшие
на землю, служили природными мостами. Это доказывало, что тропа была пешеходная. Помня слова таза, что надо придерживаться конной тропы, я удвоил внимание к
югу. Не было сомнения, что мы ошиблись и
пошли не по той дороге. Наша тропа, вероятно, свернула в сторону, а эта, более торная, несомненно, вела к истокам Улахе.
Близ земледельческих фанз река Лефу делает небольшую излучину, чему причиной является отрог, выдвинувшийся из южного массива. Затем она склоняется к
югу и, обогнув гору Тудинзу, опять поворачивает к северо-востоку, какое направление и сохраняет уже до самого своего впадения в озеро Ханка. Как раз против Тудинзы река Лефу принимает в себя еще один приток — реку Отрадную. По этой последней
идет вьючная тропа
на Майхе.
Поднявшись
на перевал высотой в 270 м, я стал осматриваться.
На северо-западе высокой грядой тянулся голый Сихотэ-Алинь,
на юге виднелась река Тютихе,
на востоке — река Мутухе и прямо
на запад
шла река Дунца — приток Аохобе.
Заметив, что она загибается к
югу, мы бросили ее и некоторое время
шли целиной, обходя лужи стоячей воды и прыгая
на кочки.
Обсудив наше положение, мы решили спуститься в долину и
идти по течению воды. Восточный склон хребта был крутой, заваленный буреломом и покрытый осыпями. Пришлось спускаться зигзагами, что отняло много времени. Ручей, которого мы придерживались, скоро стал забирать
на юг; тогда мы
пошли целиной и пересекли несколько горных отрогов.
Не доходя 10 км до перевала, тропа делится
на две. Одна
идет на восток, другая поворачивает к
югу. Если
идти по первой, то можно выйти
на реку Динзахе, вторая приведет
на Вангоу (притоки Тадушу). Мы выбрали последнюю. Тропа эта пешеходная, много кружит и часто переходит с одного берега
на другой.
С северо — востока, от берегов большой реки, с северо — запада, от прибережья большого моря, — у них так много таких сильных машин, — возили глину, она связывала песок, проводили каналы, устраивали орошение, явилась зелень, явилось и больше влаги в воздухе;
шли вперед шаг за шагом, по нескольку верст, иногда по одной версте в год, как и теперь все
идут больше
на юг, что ж тут особенного?
По обыкновению,
шел и веселый разговор со множеством воспоминаний,
шел и серьезный разговор обо всем
на свете: от тогдашних исторических дел (междоусобная война в Канзасе, предвестница нынешней великой войны Севера с
Югом, предвестница еще более великих событий не в одной Америке, занимала этот маленький кружок: теперь о политике толкуют все, тогда интересовались ею очень немногие; в числе немногих — Лопухов, Кирсанов, их приятели) до тогдашнего спора о химических основаниях земледелия по теории Либиха, и о законах исторического прогресса, без которых не обходился тогда ни один разговор в подобных кружках, и о великой важности различения реальных желаний, которые ищут и находят себе удовлетворение, от фантастических, которым не находится, да которым и не нужно найти себе удовлетворение, как фальшивой жажде во время горячки, которым, как ей, одно удовлетворение: излечение организма, болезненным состоянием которого они порождаются через искажение реальных желаний, и о важности этого коренного различения, выставленной тогда антропологическою философиею, и обо всем, тому подобном и не подобном, но родственном.
На далеком северо — востоке две реки, которые сливаются вместе прямо
на востоке от того места, с которого смотрит Вера Павловна; дальше к
югу, все в том же юго — восточном направлении, длинный и широкий залив;
на юге далеко
идет земля, расширяясь все больше к
югу между этим заливом и длинным узким заливом, составляющим ее западную границу.
Мне рассказывали, что в последнее время каторжные, чтобы не
идти по охраняемому западному побережью, начинают уже пробовать другой путь, а именно
на восток, к Ныйскому заливу, оттуда по берегу Охотского моря
на север к мысу Марии и Елизаветы, и затем к
югу, чтобы переплыть пролив против мыса Пронге.
Он со своей стороны
послал знакомого босяка за пивом и со стаканом в руке произнес три нелепых речи: одну — о самостийности Украины, другую — о достоинстве малорусской колбасы, в связи с красотою и семейственностью малорусских женщин, а третью — почему-то о торговле и промышленности
на юге России.
— Иди-иди, дурашка, чего рот разинул! — подталкивал его шутливо старик. — Погоди, вот дойдем до города Новороссийского и, значит, опять подадимся
на юг. Там действительно места, — есть
на что посмотреть. Сейчас, примерно сказать,
пойдут тебе Сочи, Адлер, Туапсе, а там, братец ты мой, Сухум, Батум… Глаза раскосишь, глядемши… Скажем, примерно — пальма. Удивление! Ствол у нее мохнатый,
на манер войлока, а каждый лист такой большой, что нам с тобой обоим укрыться впору.
Между тем Василий дворник
шел большой дорогой
на юг.
Долго
шли смельчаки Норосс и Ниндерман по снеговой тундре, без всякой надежды встретить кого-нибудь, и уже обрекли себя
на гибель. Однако близ восточного рукава Лены встретили ехавшего
на оленях тунгуса, направлявшегося к
югу, который взял их с собой и привез в Северный Булом.
После обыкновенных переписок, требовавших довольного времени, уже 12 апреля выступил из Орской крепости отряд регулярных войск и успел соединиться с ханом Нурали; но калмыки между тем, подавшись более
на юг, столько удалились, что сей отряд мог только несколько времени, и то издали, тревожить тыл их; а около Улу-тага, когда и солдаты и лошади от голода и жажды не в состоянии были
идти далее, начальник отряда Траубенберг принужден был поворотить
на север и чрез Уйскую крепость возвратиться
на Линию.
И одна главная дорога с
юга на север, до Белого моря, до Архангельска — это Северная Двина. Дорога летняя. Зимняя дорога, по которой из Архангельска зимой рыбу возят,
шла вдоль Двины, через села и деревни. Народ селился, конечно, ближе к пути, к рекам, а там, дальше глушь беспросветная да болота непролазные, диким зверем населенные… Да и народ такой же дикий блудился от рождения до веку в этих лесах… Недаром говорили...
— Вы теперь,
слава богу, уж гораздо крепче, m-lle Dorothee; вам бы очень хорошо было теперь проехаться
на юг. Это бы вас совсем оживило и рассеяло.
— Нет, это не те. Кювье же хотя и догадывался, что это простые вороны, однако Гумбольдт разбил его доводы в прах… Но что всего удивительнее — в Италии и вообще
на юге совсем нет сумерек!
Идете по улице — светло; и вдруг — темно!
Мы ехали берегом Лены
на юг, а зима догоняла нас с севера. Однако могло показаться, что она
идет нам навстречу, спускаясь сверху, по течению реки.
Полк наш стоял
на юге, в городе, — тут же был и штаб сего Ерофеича. И попало мне
идти в караул к погребам с порохом, под самое Светлое воскресенье. Заступил я караул в двенадцать часов дня в чистую субботу, и стоять мне до двенадцати часов в воскресенье.
Барак стоял далеко за городом, среди длинной, зелёной равнины, с одной стороны ограниченной тёмной полосой леса, с другой — линией городских зданий;
на севере поле уходило вдаль и там, зелёное, сливалось с мутно-голубым горизонтом;
на юге его обрезывал крутой обрыв к реке, а по обрыву
шёл тракт и стояли
на равном расстоянии друг от друга старые, ветвистые деревья.
Но чем больше подвигались мы
на юг, тем возбужденнее и радостнее становился мой Борис. Весна как будто
шла нам навстречу. И когда мы впервые увидели белые мазаные хатенки Малороссии, она была уже в полном расцвете. Борис не отрывался от окна.
На насыпи синели большие, крупные простые цветы, носящие поэтическое название «сна», и Борис с восторгом рассказывал о том, как при помощи этих цветов у них в Малороссии красят пасхальные яйца.
— Помнишь наш разговор о севере и
юге, еще тогда давно, помнишь? Не думай, я от своих слов не отпираюсь. Ну, положим, я не выдержал борьбы, я погиб… Но за мной
идут другие — сотни, тысячи других. Ты пойми — они должны одержать победу, они не могут не победить. Потому что там черный туман
на улицах и в сердцах и в головах у людей, а мы приходим с ликующего
юга, с радостными песнями, с милым ярким солнцем в душе. Друг мой, люди не могут жить без солнца!
Воронье тревожно закаркало и стаями с разных концов потянуло куда-то
на юг, а гул все
шел да
шел по лесам и слышался в нем скрипучий и резкий треск ломающихся стволов и сучьев.
— Вот, — продолжал Николай Александрыч, — я все вам сказал. А из тамошних мест едет племянник наш Егорушко, скоро увидим его. Привезет он вести обо всем, что творится у наших братьев
на подножьях горы Араратской. Вот я поведал собору о «веденцах». Сами судите,
идти ли нам из здешних северных мест
на юг араратский.
Потом трое лоца пришли к ним с
юга; двое ехали
на лодке, а третий
шел пешком, что-то смотрел и рисовал
на бумаге.
Кольма длиною около 10 километров. По ней
идет в большом количестве горбуша. Вот почему места эти охотно навещаются орочами с реки Ботчи. Заготовив здесь запасы юколы
на год, они складывают ее в амбары и оставляют в тайге до соболевания. От Ботчи к
югу горные породы, собранные мною в последовательном порядке, распределяются так: сперва
идет андезитовая лава с кальцитом, затем диабазовый туф и туф кварцевого порфира, за ним опять туф дацитовый и выветренная пузыристая лава и, наконец, базальт.
Я раскланялся и
пошел к воротам. Было уже темно. В июле
на юге вечера наступают рано и воздух темнеет быстро. К десяти часам бывает уж так темно, что хоть глаз выколи. Пока я почти ощупью добрался до ворот, то сжег десятка два спичек.
Они
шли теперь по лесной поляне, среди леса. Вокруг поляны теснились темные, кудрявые дубы, от них поляна имела спокойный и серьезный вид. Тучи
на юге все росли и темнели, но ветру не было, и стояла глухая тишина.
Они втроем
пошли по дороге навстречу ветру.
На юге сверкали яркие зигзаги молний, гром доносился громко, но довольно долго спустя после молний. Далеко
на дороге,
на свинцовом фоне неба бился под ветром легкий светло-желтый шарф
на голове Тани и ярко пестрели красная и синяя рубашки Сергея и Шеметова.
Встали и
пошли дальше. Темнело. Тучи
на юге висели неподвижно, помигивая молниями. Дорога, обогнув овсы,
шла в густой Давыдовский лес.
Быстрым шагом они
шли по дороге среди ржи. Солнце садилось в багровые тучи. Небо было покрыто тяжелыми, лохматыми облаками,
на юге стояла синеватая муть.
— Вот что.
Пойдем на террасу. Она
на юг, там тихо.
Темнело. В воздухе томило, с
юга медленно поднимались тучи. Легкая пыль пробегала по широкой и белой Дворцовой площади, быстро проносилась коляска, упруго прыгая
на шинах. Александра Михайловна перешла Дворцовый мост, Биржевой. По берегу Малой Невы
пошли бульвары. Под густою листвою пахло травою и лесом, от каналов тянуло запахом стоячей воды. В полутьме слышался сдержанный смех, стояли смутные шорохи, чуялись любовь и счастье.
Далеко
на юге чернели неподвижные тучи, оттуда
шло непрерывное, глухое ворчание. Кругом еще сильнее пахло некошеным сеном. Ветер слабо дул, шурша сухою травою.
Из Мукдена мы выступили рано утром походным порядком. Вечером
шел дождь, дороги блестели легкою, скользкою грязью, солнце светило сквозь прозрачно-мутное небо. Была теплынь и тишина. Далеко
на юге глухо и непрерывно перекатывался гром пушек.
Пришел приказ
идти вперед,
В госпиталя валит народ, —
Вот так кампания! Вот так кампания!..
Шимоза мимо пролетела,
Меня нисколько не задела,
Но я контужен! Но я контужен!
Свидетельство я получу
И вмиг
на север укачу.
Ведь
юг так вреден! Ведь
юг так вреден!..
В Мукдене
шла описанная толчея. А мы в своей деревне не спеша принимали и отправляли транспорты с ранеными. К счастью раненых, транспорты заезжали к нам все реже. Опять все бездельничали и изнывали от скуки.
На юге по-прежнему гремели пушки, часто доносилась ружейная трескотня. Несколько раз японские снаряды начинали ложиться и рваться близ самой нашей деревни.
Под вечер мы получили из штаба корпуса приказ: обоим госпиталям немедленно двинуться
на юг, стать и развернуться у станции Шахе. Спешно увязывались фуры, запрягались лошади. Солнце садилось;
на юге, всего за версту от нас, роями вспыхивали в воздухе огоньки японских шрапнелей, перекатывалась ружейная трескотня. Нам предстояло
идти прямо туда.